Шестьдесят пять лет назад герой моего очерка Федор Яковлевич Блохин был бравым офицером, что называется – кровь с молоком, комсоргом – из таких, кто личным примером поднимает пехоту в бой…

Федор Яковлевич – ветеран войны и труда, честный и идейный человек в самом лучшем смысле этого слова. «Я всю жизнь работал для своего Отечества…» И это правда! А теперь он – дедушка, любимый тремя детьми, четырьмя внуками и семью правнуками. Почитаемый коллегами и друзьями. Недавно Федор Яковлевич отметил свой девяностолетний юбилей…
А родился наш герой 9 января 1920 года в селе Клещеево Брянской области. Отец и мать – Яков Андреевич и Евдокия Никодимовна Блохины – потомственные крестьяне, домовитые и благочестивые. «Отец – на все руки мастер, с ранних лет приучал меня к плотницким и столярным работам. Мама была настоящей Матерью – в нашей большой семье росло три дочери и cемь cыновей». После быстро пролетевшего голодного детства с лебедой, мякиной и замерзшим картофелем началась трудовая жизнь – семнадцати лет Федор пошел в помощники машиниста. Потом был счетоводом. Потом секретарем неполной средней школы. В 1940 году призвали в Красную Армию. Войну встретил в звании сержанта в 49-м запасном стрелковом полку.

В начале войны был направлен на учебу в Сталинград в военно-полевое училище. Вышел оттуда уже замполитом – комсоргом полка артиллерийской части.

Двойка за политграмоту

В части служили в основном узбеки, таджики – выходцы из среднеазиатских республик, им тяжело давалась политграмота. А вот всю материальную часть восточные люди схватывали быстро. Были деловитые, практичные и веселые. Федор Яковлевич показывает фото, на котором больше половины так и остались молодыми. «Вот Кашиев… Балагур-парень. У него левого уха не было – рассказывал, что в детстве его крыса откусила…».
Вместе со своим полком Федор Яковлевич прошел много военных дорог – форсировал Днепр и освобождал Крым, воевал в Белоруссии, на Украине и везде наблюдал послеоккупационную разруху и измученных советских людей, с которыми делился солдатским пайком.
Прорывал огненные рубежи в Венгрии, Румынии и Чехословакии… Закончил свой военный путь в Варшаве и был демобилизован только в 1946 году.
Награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени, медалями «За боевые заслуги» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
Рассказывая о своем боевом пути, не утаил Федор Яковлевич, как сжималось молодое сердце, когда видел красоту мира, оскверненную войной. Вспоминал дивный город Будапешт, взятый после долгих боев, стоивших советским воинам стольких жизней! Вспоминал и полуостров Крым со свежей травой, «смеющимся» морем и продырявленным колоколом на Графской пристани в Севастополе…
Но особенно ожесточенными были бои под Старой Руссой, на подступах к Ленинграду… Болотистая местность, множество рек и речушек. И наши войска с тяжелыми гаубицами, 120 мм диаметром…
Учитывая умение немцев строить оборонительные сооружения, огня и смерти было много везде. «Но в Европе, когда уже осознали, через что мы прошли и остались живы, до слез обрадовались, что остались живы».
А семью Федора Яковлевича не миновала тяжелая рука войны: брат Николай пропал без вести.

Опасная Чилита

День рождения Федора Яковлевича близок к Новому году, поэтому оба праздника отмечали вместе. Или не отмечали вовсе «Вот один раз на Украине было что-то торжественное в канун 1943-го». Какая-то хата была просторная, собиралось руководство дивизии – наш генерал Гапонов и прочие фронтовые люди. С песнями, с газетами. Девушка красивая из фронтовичек – танцевала со всеми нами по очереди. Мотив тогда был модный: «Чилита, она хороша и прекрасна – тем и опасна!»
Одно из тяжелейших воспоминаний – гибель генерала Николая Васильевича Гапонова – храброго и умного полководца. Убило его осколком при освобождении Крыма зимой 1944 года. И стояли бойцы, понурившись, над гробом своего генерала…
Тогда же в окоп Федора Яковлевича прямым попаданием угодил снаряд… Это была страшная трагедия:
«Я спал на двух шинелях – на одной лежал, другой укрывался. В шесть часов начался обстрел – снаряды прыгают влево, вправо…
Только поднял руку посмотреть на наручные часы, тут меня прямо по циферблату и тяпнул осколок. И тут же – резкая боль в лице. Лицо побило даже не осколками, а каменистой глиной, которая от взрыва полетела в разные стороны. Помню, как меня выкапывали из-под этого слоя камней и глины, я чувствовал, что контужен (перед глазами все плыло), видел, что у меня висит левая рука, и думал, что нет половины лица. Руку пришили, а вот глаз… Двух моих товарищей – Копалина и Шапцева – убило…».

К бою готовы?

«Особенно тяжелым оказался первый год войны. В распоряжении Гитлера была промышленность завоеванных государств… А у нас – мало снарядов, орудий. Мы стояли в обороне, не могли маневрировать.
А потом заработали эвакуированные заводы на Урале, и на фронт пошли танки, орудие, сухой паек…
Открытия второго фронта сначала ждали с энтузиазмом, а потом стали подшучивать на эту тему. Помню такой анекдот ходил: «Черчилль приезжает в суворовское училище и спрашивает у новичков: « – Ну что, курсанты, к бою готовы? – К открытию второго фронта как раз будем готовы, товарищ Черчилль!»
И одно из горьких воспоминаний – освобожденные деревни, голодные, униженные старики и женщины, пережившие оккупацию, на чьих глазах заталкивали детей в вагоны, чтобы увезти в Германию, у кого отбирали все имущество и пугали расстрелом.
«Мы так не относились к крестьянам чужих территорий – ведь свои же братья-трудяги…».

Глава семьи

Федор Яковлевич долгое время переписывался с друзьями-однополчанами из Чебоксар. Даже встречался с ними на пятидесятилетии освобождения Севастополя.
Много приходилось Федору Яковлевичу говорить о войне… Показывает фотографии, где он, еще молодой и бравый, выступает перед красногалстучным морем где-то в пионерском лагере, похоже, в «Салюте»… Рядом с ним – молодая еще женщина – партизанка. Смотришь на эти фото и становится страшно жаль, что наши ветераны уходят. Жили бы лет до ста и дальше…
После войны Федор Яковлевич женился на женщине с тремя детьми и стал им настоящим отцом. «Моя семья!» – с гордостью показывает Федор Яковлевич фото своих родных на фоне молодого города. Все дети выросли достойными, настоящими людьми. Дочь его, Нина Алексеевна Чуканина, была моей учительницей по физике.
«Папа всегда был стержнем нашей семьи, – вспоминает Нина Алексеевна. – У него и сейчас характер очень твердый и принципиальный. Читает прессу, обсуждает с коллегой статьи из «Советской России». Он и по сей день гражданин и патриот».

И.Егорова,
фото из архива Ф.Блохина